О себеС самого раннего детства у меня лучше всего получались мысли. Фигурные мысли со множеством аргументов, фактов и выводов. Каковые я по малолетству нещадно излагала. И что? К пятнадцати годам меня, наконец, убедили, что это невежливо. Ибо настоящий Женщин должен все держать в себе, выдавая наружу только сугубо справочную информацию. Впрочем, преподаватель Литинститута Лев Адольфович Озеров, которому не повезло быть моим соседом сверху, был достаточно стар, чтобы на мой пол никакого внимания не обращать. Вследствие этого он позвал меня учиться поэзии. Тут я, как говориться в сказках, не на шутку перепугалась. Поскольку жила тогда в доме Литфонда, на профессиональных поэтов изрядно насмотрелась. Мрачный контингент. Вот уж не думаю, что кого-то из этих монстров всерьез трогает плач девочки Тани, уронившей в речку мальчика. Поэтому я быстренько развернула санки к факультету журналистики МГУ. Там меня научили пользоваться станком Гуттенберга и на всю оставшуюся жизнь привили пламенную любовь к китайской прессе. Но судьба моя, не преуспев в намерении сделать из меня поэта, подкинула мне в качестве культурного досуга группу товарищей из "Вавилона". От обычных молодых людей их отличал богатый, но чрезвычайно запутанный внутренний мир. Это показалось мне интересным. Потом выяснилось, что им тоже некуда девать свои мысли, а особливо чувства. Даже имея объект приложения этих чувств и, более того, некоторую степень взаимности, творческие души рефлексировали с такой силой, что от них вполне могла бы работать небольшая электростанция. А уж когда объект, соскучившись ждать хоть каких-нибудь действии, давал финальный свисток, поэзия и проза молодых литераторов приобретала поистине апокалиптическое звучание и накал. Бумага, как известно, все стерпит. И я сломалась. Тем более, что и сама переживала в этот момент легкий кризис на романтической почве. Так я начала писать прозу, если мне будет позволено так крепко выразиться. Засим, откокетничав положенное воспитанной девице, целую и откланиваюсь. |